Чайковский

В прошедшую субботу довелось побывать на концерте Чайковского. Оркестр Московской областной филармонии посетил Дубну в рамках подмосковного концертного тура. Попал я на концерт в ДК «Мир» случайно, так же, как и за неделю до того, случайно, попал туда же на лекцию астронома Сурдина – знаменитого популяризатора астрономии, по теме поисков жизни в космосе. У меня и книжка за его авторством есть про этот самый космос. Впрочем, я в тот вечер совершенно забыл про неё, а ведь можно было и подписать, когда теперь увидимся? Ну и вот, пока сидели в зале, ждали появления Сурдина, познакомился я с девицей, в-смысле не по имени, а так, пообщались просто. Она на особо-экономическом, я на инженерном. Слово за слово, вот она про Чайковского и проболталась. А я ведь страсть как симфонии люблю! Хоть и пускай Чайковский. Такой компрессии как у ВИА «Хикки», конечно, не ждал, но произведения-то каковы! Два по сорок пять минут с антрактом в десять минут.
Первое: концерт №1 для фортепиано с оркестром в си-бемоль минор. Тут специалистам уже всё ясно, остальным просто подскажу – что может быть более темнее и депрессивнее, чем си-бемоль минор?! Ещё напомню, что иногда концерты для фортепиано с оркестром исполняют в тональности рэ-бемоль мажор, что фатальная ошибка на мой взгляд, хоть они и параллельны, но уж давить так давить раз пришли — и тут нам повезло.

Общеизвестно — всё новое, как правило, воспринимается в штыки. Так и здесь. Ведь это был первый в истории русской музыки концерт фортепиано с оркестром! И приключилась страшная ссора с исполнителем и лучшим другом Чайковского пианистом Николаем Рубинштейном, для которого-то и предназначалось это произведение! Подумать только, автор даже не смог доиграть под самое Рождество 1874-го года намётки этого шедевра лучшему другу – тот разнёс в пух и прах основную тему, просто потому что технически это очень трудно сыграть, и вообще никуда не годится. В последствии, после мирового признания этого произведения, он, конечно, дал заднюю, но история помнит. Злые языки даже поговаривают, что это произведение стало… «шлягером», то есть за 150 лет его исполняли такое количество раз, что оно утратило новаторский дух, набило оскомину пианистам, и они, дескать, уже с закрытыми глазами и без каких-либо внутренних переживаний исполняют эту вещь. Ну не знаю. Во время солирования пианистом Станиславом Корчагиным в зрительном зале не шелохнулась ни одна голова.

Вторым номером стала симфония №4 фа минор. И, да! Это та самая вещь, которую написал Чайковский, находясь в чудовищной депрессии от развода с женой. Пришлось даже в Европу уехать Петру Ильичу на целебные воды, тоску разгонять. Там, в непрерывной переписке с Надеждой Филаретовной фон-Мекк и рождалось это произведение. Собственно, ей-то и посвятил Пётр Ильич эту симфонию. Занятный ироничный эпизод: в самом начале, во время вступления нежнейшего гобоя, ровно в такт ему, я неожиданно расслышал из левой кулисы свадебные выкрики «горь-ко! горь-ко! горь-ко!» — это в соседнем кафе «Высоцкий» играли свадьбу. Неизвестно, сколько времени пришлось жениху целовать невесту, развитие вступления поглотило звуки праздника без остатка. Надеюсь, у молодых всё будет хорошо. А вот я, в этот уходящий две тысячи двадцать четвёртый год, по нелепому совпадению объявленный кем-то годом семьи, развёлся. Отсюда и астроном Сурдин, и девица, и Чайковский, и новая счастливая жизнь. Но это я отвлёкся. Замечательный концерт был: два отделения пролетели за две минуты – об этом я в последствии сообщил талантливому дирижёру Ивану Никифорчину, пока мы свои машины от снега разгребали. Да, привычной компрессии не хватало, но это вам, друзья, не пост-панк, а живой симфонический оркестр числом в сорок музыкантов, где наиболее плотным звучанием обладает, наверное, духовая секция, и где ценим мы прежде всего богатый динамический диапазон. Музыка спасает. А на этом пока всё.